Надпись «Реанимация новорожденных» на бетонной стене ровно рядом с трещиной на светло-зеленой краске. Холод кафельного пола — резко, стоит только опустить взгляд. Его слабенький первый крик, больше похожий на стон, — сиреной в голове.

— Ваш ребенок будет лечиться в отделении реанимации.

Это случилось около 12 часов назад, больше она его пока не слышала. Сегодня она стала мамой впервые.

Время приближается к полуночи, я наконец заканчиваю заполнять истории болезни. Есть шанс поужинать и выпить кофе. Скрип двери в отделение (когда уже ее смажут?). В коридор входит тень – высокая, бледная, с кругами под глазами. Тонкие ноги и еще округленный живот. Я тут же понимаю, что это мама «новенького». Она не одна. С ней — ее самый большой страх перед тем, что она увидит.

— Здравствуйте! — беру инициативу в свои руки. — Вы Кузнецова?

Она еле кивает в ответ. Я чувствую ее страх и одновременное удивление спокойной обстановке в отделении. Вокруг лишь оркестр из устройств для капельниц, аппаратов искусственной вентиляции легких и мониторов с жизненно важными показателями. Указываю на раковину:

— Мойте, пожалуйста, руки, и пойдемте, я покажу, где лежит ваш сын.

У меня есть пара минут, чтобы сообразить, как мягко и точно объяснить маме, что происходит с ребенком, который родился ровно в 9 месяцев с врожденным воспалением легких.

Мама неуверенно подходит к боксу, где лежит малыш. Бокс называется «кувезом»: в нем поддерживается идеальная температура и влажность воздуха, чтобы организм быстрее восстанавливался. Каждый ее шаг обрушивается потоком слез. Она даже не всхлипывает, они льются сами.

— Почему у него столько трубочек? — единственное, что она может произнести.

— Дышать малышу помогает аппарат через трубочку. Эта трубка для питания. Это капельница. Здесь выводится моча, — я говорю, а сама понимаю, что она хочет услышать ответ на единственный немой вопрос: «Это всё страшно???» Ах, если бы я знала. Новорожденные дети даже нам, докторам, позволяют лишь наблюдать за ними и иногда корректировать их путь.

— Такое случается. Мы знаем, что происходит, и делаем всё возможное. Самое главное, что вы можете сейчас делать для своего ребенка — это приносить грудное молоко, приходить общаться и верить в него.

Она снова кивает, но совершенно не осознает, что происходит. Стадия отрицания. Она должна ее пережить. На сегодня информации для нее достаточно.

— Идите сейчас в палату. Попробуйте отдохнуть. Приходите с утра. Ваш сын будет ждать молочко.

На следующий день она приходит с красными глазами. Я делаю вид, что не замечаю этого, задаю привычный вопрос: «Оля, выбрали имя вашему мальчику?» — «Да, муж выбрал. Борис Александрович будет». — «Здорово, такое имя точно поможет бороться с болезнью», — поддерживаю я маму.

Сегодня в отделении лечится 17 малышей. 17 разных семей. Ни одного повторяющегося имени: Аврора, Платон, Гордей, Елизавета, Анна, Матвей, Зоя, теперь вот Борис… На табличке рядом с кувезом и надписью с фамилией, датой рождения, весом и сроком беременности теперь можно написать имя. Первый шаг к выздоровлению.

Через три дня, когда обстановка отделения станет знакомой, появится первое молоко, а звуки от работающих приборов перестанут наводить ужас, Оля поделится:

— Я думала, что в реанимации лежат только дети из неблагополучных семей. Мы так ждали ребенка! Я сдавала анализы, делала УЗИ. Всё было хорошо. А тут температура 38 в родах… — и резко обрывает фразу.

— По-разному бывает. И предсказать заранее, к сожалению, невозможно. Ваш организм так отреагировал. Это передалось малышу. Ничего, справимся. Динамика положительная! Главное, вы подбадривайте его, общайтесь. И не слушайте тех, кто в вас не верит.

Отделение реанимации в перинатальном центре в месяц в среднем помогает от тридцати до сотни малышей. Почти тысяча в год разбитых мечтаний о красивой выписке, снимках из фотозоны с цветами и аистами. Океаны пролитых слез. Крестины без крестных и купели. Запах антисептиков, антибиотиков вперемежку с грудным молоком. Звуки приборов, колыбельные и молитвы у кувезов. Внутри — вязаные игрушки и крошечные одеяльца.

Мамы и волонтеры вяжут игрушки для малышей в виде осьминожек с щупальцами, похожими на пуповину. Это помогает малышу развиваться, придает чувство безопасности, которое было у мамы в животе.

Внешне непоколебимое спокойствие медсестер и докторов помогает родителям не ударяться в панику каждый раз, переступая порог отделения. Всё это сильно отличается от суетливых киношных сцен. Здесь жизнь, счастье и боль измеряется в граммах, здесь каждый день наполнен верой в самых маленьких, жизнь которых порой умещается в одной руке неонатолога-реаниматолога.

Тут самые заветные слова: «Сегодня он дышит сам, завтра переводим в отделение патологии, будете потихоньку готовиться к выписке домой». Чаще всего только тогда наступает стадия принятия.

Можно позволить себе выдохнуть. Большой шаг вперед сделан.