На этой неделе мои друзья отмечали тридцатилетие своей репатриации в Израиль. Когда у меня спрашивают, как давно я в стране, я начинаю считать: полтора года, нет, год и семь месяцев.

Почему-то мне важна эта точность. Как родители младенца считают недели и месяцы, так и я высчитываю возраст своего рождения в новой идентичности. И мне кажется, что он так велик. В ответ встречаю улыбки: дескать, совсем еще зеленая. Говорят, что первые пять лет жизни в Израиле думать, что ты здесь временно и совсем скоро уедешь — это нормально.

Мой опыт эмиграции устроил встряску моему самовосприятию. Кто я? Чего хочу? Для чего живу? Чем хочу заниматься?

Все эти вопросы обострились в момент моего переезда в Израиль (кстати, довольно авантюрного). Слетают привычные этикетки (а я ли их приклеивала?), обнажаются бреши — чем их закрывать (и хочу ли я этого?). Наблюдаю, размышляю, удивляюсь… Помогают обрести себя — эмоции, слова, знакомства.

Эмоции. В израильском языке есть множество слов, выражающих поддержку, усиливающих степень эпитета. Тут не скупятся на похвалу и вообще ярко выражают свои чувства. С жестикуляцией, мимикой, интонированием. Кидают щедро, словно пригоршни пряностей. Ощущение контрастности без полутонов: любят так любят, ненавидят так ненавидят! Громко и вкусно. С непривычки может случиться аллергия.

Слова. Есть в иврите слова «хамуд» и «хамуда» — милый, милая. На мой вкус, достаточно интимные обращения. Но нет. Здесь охранник в магазине, который видит тебя первый раз в жизни, или водитель автобуса может сказать: «Проходи, милая». Это слово проникло и в язык русской диаспоры. Хозяйка цветочной лавки, обсуждая со мной по-русски, какой букет я хочу, говорит: «Я тебе сделаю такой хамудный букетик!» Я не сразу поняла, о чем она. Вкрапление ивритских слов в русскую речь и наоборот — к этому надо привыкнуть.

Так же, как к обращению «мами». Так ласково здесь могут назвать человека любого пола и возраста — «дорогуша», «лапочка». Однажды субботним утром я шла по улице и встретила двух мужчин хиппового (чтобы не сказать бездомного) вида. И слышу в свою сторону на иврите: «Привет, есть у тебя сигарета, мами?» Какая я вам мами! — оторопела я. Сейчас уже не удивляюсь, когда слышу русскоязычную бабушку, говорящую своему внуку: «Иди сюда, мами, покушай».

Знакомства. Тамара. Она родилась в Кирьят Бялик неподалеку от Хайфы. Ей на днях исполнилось 76 лет (она на четыре года старше современного государства Израиль и в два раз старше меня). Яркая медь распущенных волос с вкраплением маленьких косичек, удобная и модная одежда, на шее нити бус, браслетики на руках. Она стоит у входа в свой театрик в предвкушении диалога.

«Игаль читает книги, а я люблю читать людей», — говорит она.

Я познакомилась с ней в Хайфе на улице Масада, там находится небольшой театр, принадлежащий ей и ее мужу Игалю. Игаль родом из Черновцов (Украина). Родители Тамары говорили на пяти языках, в том числе на русском, но с ней разговаривали только на иврите. Она — первое поколение, для которого иврит родной язык (конечно, я говорю о новейшей истории).

Игаль — актер, Тамара пишет пьесы, рассказы, стихи. Они перевели и положили на музыку песни Высоцкого, записали диск и издали книгу. Вместе Игаль и Тамара почти 40 лет. Кроме творческих проектов их связывают сын и дочь, которых они усыновили совсем младенцами в Бразилии. Тамару и сейчас очень любят дети. Пятилетняя Амира заходит каждый день показать новые игрушки и поведать свои новости.

Как только кто-то из прохожих откликается на приветствие Тамары, она начинает задавать вопросы. У нее есть несколько целей, по которым она обязательно выстреливает своими вопросами. Чем дальше идет собеседник, тем дальше идет она. Для меня удовольствие наблюдать за этим танцем. О чем же ей важно поговорить или хотя бы заставить человека задуматься? О равном достоинстве всех людей, независимо от половой, гендерной, религиозной, национальной и прочих принадлежностей. О том, что Израиль — это демократическая страна, и здесь евреи и арабы должны иметь равные права. О том, что армия должна быть профессиональной, туда должны идти люди только по собственному желанию и все-таки постарше, чем 18-ти лет. Служба в армии калечит людей: об этом Тамара даже написала рассказ, и вместе с Игалем они поставили спектакль. Если кто-то закуривает, Тамара обязательно расскажет, что у человека есть только одно тело и надо относится к нему с уважением.

Если бы все люди относились к себе с уважением, то заповеди были бы не нужны, все и так бы жили по законам совести!

Тамара и Игаль бывают в своем театрике каждый день утром и вечером, но каждый раз в разное время. Радуюсь, когда удается их застать. Я прихожу поговорить с Тамарой, послушать ее, посидеть с ней рядом на стульчике у входа в театр и понаблюдать с затаенным интересом за ее общением с людьми, проходящими по улице. Словно таким образом я впитываю этот язык, эту манеру общения, эту культуру разговора и спора. 

Пока для меня все это очень сладкое, слишком острое и удивительно ароматное.