Уборщица, повар, учитель – или просто мама • Пчела

Обнаружила тут с ужасом, что в течение дня бываю мамой какое-то необычайно маленькое количество времени. Кошмарно, постыдно маленькое, да и то если остаются силы.

Обычно больше всего за день бываю поваром. В воскресенье подсчитала — была поваром суммарно четыре часа. Каша на завтрак, каша на ужин (разные, конечно, каши, станут они одну и ту же кашу два раза есть, ага), пельмени на обед, суп на три дня вперед и котлеты тоже на три дня, и еще всё время разогрей — подай — творог с вареньем намешай — яблоко почисти и на дольки порежь — масло на хлеб намажь.

Уборщицей бываю регулярно, практически постоянно, одним глазом делаю какое-нибудь дело, другим рыщу по комнате: подушка на полу валяется, штаны школьные скомканные из шкафа предательски торчат, в углу пыль на сквозняке красиво перекатывается, зеркало в ванной снова кто-то зубной пастой забрызгал, а на кухне стоит тарелка с кашей недоеденной посреди стола, как памятник погибшей в неравной борьбе с подростковым раздолбайством маме.

Еще менеджером-планировщиком тоже бываю, продукты заказать, меню составить, в поликлинику всех записать, с няней договориться. Учителем еще (редко, но приходится).

А вот мамой, настоящей мамой, чтобы без этого косящего в сторону разбросанных игрушек глаза, чтобы без отлучек на кухню «я на минуту перевернуть котлеты», чтобы без крутящегося в голове списка продуктов, чтобы по-настоящему, а не как британская королева, номинально, — бываю редко.

Дети, конечно, не дают расслабляться и очень хорошо роль мамы возвращают. Старший сын недавно после моего очередного резко высказанного недовольства скептически сказал: «У всех хорошее настроение, а мама ходит и всем его портит». Я, конечно, вскинулась, запротестовала. Кричу: «Это не я всем порчу настроение, это просто вы все меня не слушаетесь!» И сын так бровь поднял одну и на меня посмотрел. Снизу вверх посмотрел, но с таким выражением, что я сразу сдулась. «Извините, — говорю, — пожалуйста. Зато я вам ваш любимый суп приготовила, гороховый».

Еще однажды дети заперлись в комнате и сидят. Десять минут сидят, двадцать. Я не выдержала, постучала, зашла. Они сидят на полу, а вокруг — какие-то ошметки бумаги, картона, карандашные очистки. Я хватаюсь за голову, кричу: «Вы что?! А кто это убирать теперь будет?! Вчера пылесосила!» Сын смотрит на меня и с печалью спрашивает: «Мам, что же нам, теперь поиграть нельзя?»

Я развернулась, ушла и дверь тихонечко обратно закрыла. Села на диван и думаю: «Какой позор, какой материнский провал. Не дала детям поиграть».

Младшая дочь тоже умеет активировать во мне маму. С ней я периодически из живого человека превращаюсь в автомат по замене памперсов, кормежке, переодеванию, купанию, стотысячному ответу на одинаковые вопросы. Дочь это чувствует и либо начинает истерику, либо пытается обниматься и нежничать. Второй вариант, конечно, лучше. Но первый, к сожалению, чаще.

Здорово, если маму сразу получается включить — и ребенка обнять, утешить, выслушать. Но иногда бывает, что повара, уборщики и менеджеры забирают столько сил, что ничего уже не остается. Это как в какой-нибудь игре, где у тебя три крестьянина, и ты одного отправил рубить лес, двух — на каменоломню, и надо еще кого-то отрядить подоить коров, а некого уже. Некого! И нечем.

И маму тоже иногда нечем изображать. Растворилась мама в поварах и уборщиках, пока оттирала с пола в коридоре нарисованного черным маркером кривого кота, и носки грязные по всем комнатам собирала, и котлеты переворачивать на кухню бегала. Четыре сковородки котлет нажарила мама, нету ее больше, зато котлеты есть. И суп. Гороховый.

Иногда я успеваю вспомнить, что детям не очень нужен гороховый суп. Ну, то есть, нужен, конечно, но мама им совершенно точно нужна больше. Такая, чтобы валялась с ними на ковре и играла в кучу-малу, и хохотала над шутками, и строила пирамидки, и обнимала, когда грустно, и выслушивала истерики, и подбирала подушки, которые кто-нибудь будет от злости кидать об стену, и гладила по голове, когда несправедливо поставят двойку, и держала за руку в кабинете у стоматолога, и приносила ночью попить, и играла в театр теней, и иногда водила в зоопарк вместо школы. И маме — мне — это тоже очень нужно.