«Всё лучшее — детям!» — под этим жизнеутверждающим лозунгом я выросла. С меня можно было рисовать к нему иллюстрацию. Добавлять в учебники, хрестоматии, пособия для молодых родителей. Всё свое детство я была тем самым ребенком, которому — всё лучшее и самое хорошее, чего бы это ни стоило (и как бы этот ребенок ни сопротивлялся).

По мнению моей мамы, «лучшим» было, например, провести всё лето на даче. Каждый год в конце мая мама, тяжко вздыхая, собирала вещи, закупала продукты и везла нас с сестрой на дачу. Маме не нравилось проводить всё лето на даче. Мама бы лучше работала, занималась своей карьерой и саморазвитием. Но что делать, если надо дать детям лучшее?

Мне на даче тоже не особо нравилось. На даче хорошо, когда тебе семь лет, и можно сбежать на целый день на речку, прихватив бутерброды с докторской колбасой, ловить карасей, купаться, прыгать в воду с тарзанки по очереди с деревенскими на спор, кто дальше пролетит. А когда тебе двенадцать, то увозить тебя на всё лето на дачу — садизм. Это вообще жестокое обращение с детьми, на минуточку.

Потому что в двенадцать ты влюблена в Павлика из соседнего подъезда, который летом уезжает на дачу всего на три недели (у него нормальные работающие родители, вот повезло!), а всё остальное время проводит в Москве, играя по вечерам в волейбол на спортплощадке в соседнем дворе. Потому что в двенадцать твои одноклассницы едут на месяц в летний лагерь со школой («антисанитария и плохая еда!», — ворчит мама, «ну мааам», — упорно канючишь ты) и зовут тебя с собой. Потому что в двенадцать тебе хочется ходить в кино с лучшей подругой (на дневные сеансы школьникам скидка), остаться у нее дома с ночевкой, допоздна листать журнал «Все звезды» и обсуждать новые сериалы. А собирать с картошки дурацких колорадских жуков и обрезать у клубники ее кошмарные усы, которые упрямо отрастают каждую неделю, — совсем не хочется.

Дача эта всплывает у нас с мамой в разговорах с завидной периодичностью, и обычно ее упоминание вызывает у меня смутную вину. На меня, вообще-то, жизнь положили, лучшие годы пожертвовали, а я чем-то еще недовольна. И обиду за маму: ну как же так, мам? Я же тоже хочу, чтобы тебе было хорошо. И всегда хотела. Почему ты себе ничего не оставляла? Почему лишала себя всего ради меня?

Мне кажется, для людей моего поколения, выросших под тем же лозунгом, это вообще частая причина обращения к психотерапевтам. Вроде мама всё для ребенка делала, ничего не жалела, почему же тогда каждый раз скулы сводит, когда она звонит?

А некоторым еще больше повезло: на них две жизни положили, если папа тоже подсуетился. Или вообще три, если еще и бабушка.

Интересно, что этот лозунг быстро перестал на меня распространяться, как только я родила ребенка. Однажды мы с ним приехали к родителям в гости, и мама (точнее уже бабушка) достала из холодильника привезенную с дачи клубнику. И быстро скормила всю ее внуку. Я сначала немного обиделась, а потом подумала, что теперь всё это пресловутое лучшее будет доставаться не мне, и вздохнула с облегчением. Интересно также и то, что, стоило мне забеременеть второй раз, отношение бабушки снова переменилось. Клубнику она теперь делила на две равные части: мне и внуку. Правда, как быстро выяснилось, я тут была совсем ни при чем. Вторая часть клубники должна была достаться «малышу в животике», как бабушка объяснила внуку, недовольному уменьшением своей порции.

Я совсем не хочу выглядеть стоящей тут в белом пальто и кого-то осуждающей. Несправедливо судить наших мам и бабушек, потому что им было сложнее, чем нам (а нашим детям, надеюсь, будет легче, чем нам, и нас они тоже судить не будут). Нет, я сама такая же, мне только дай волю, я сразу на кого-нибудь и жизнь положу, и лучшие годы потрачу. Это, видимо, прописано где-то в подсознании или в нашей культуре. Ведь сколько нас таких, выросших на «самом лучшем» и теперь маниакально пытающихся это лучшее передать дальше, догнать, если убегают, уложить на лопатки, если сопротивляются, и впихнуть побольше! Только у всех это «лучшее» — разное. И, как правило, «лучшее» родителей совсем не совпадает с «лучшим» ребенка.

Для меня это, в первую очередь, фрукты и хорошая еда. Если на обед остались две котлеты, то их будут есть дети, а я перехвачу бутерброд или сварю сосиску. С фруктами тоже непросто, покупать их получается только детям, а не себе. Мне это очень не нравится, я пытаюсь исправляться, делить все-таки эти несчастные котлеты пополам, чтобы не ходить потом голодной и сердитой (и чтобы потом дети не вспоминали на кушетке психотерапевта с ужасом и стыдом, как мама наигранно весело говорила: «кушайте, а я не голодная!»).  

Недавно вечером мы с мужем уложили детей и пошли на кухню пить чай и смотреть сериал. Муж открыл холодильник, стал искать что-нибудь поесть, нашел манго, которое я купила детям на полдник. Предложил: давай съедим. И у меня прям какой-то переворот произошел в голове. Это что, так можно? Взять и съесть манго? Без детей?! И что, им даже не сказать?!

И ничего, съели. Очень вкусно было. Мне понравилось. Повторим как-нибудь.

Главное — не делать так слишком часто, чтобы не захватило чувство вины перед детьми, которым даже манго оставить не можешь (ну что ты за мать?).

И чтобы не надо было идти к психотерапевту уже с этой новой проблемой.

---

Фото: unsplash.com